Отправлено: 11.09.10 12:22. Заголовок: Король Мертвых (По Багряной реке 3)

Небольшой отряд уверенно двигался сквозь высокую траву.
Все путешественники уже давно привыкли к тяготам походной жизни, и не обращали на них внимания. К тому же после того, как они вырвались из зеленого ада омрачненных джунглей, поросшая высокой травой степь, с ее чистым воздухом, чистым небом над головой, к тому же не таившая в себе никаких опасностей кроме хищных зверей, казалась им гостеприимной.
В крови васканцев словно проснулась память о былых временах Большой Дороги, когда их предки огнем и мечом прошли тысячи миль, нигде не задерживаясь, гоня свои стада на новые пастбища, оставляя за собой лишь руины да вытоптанную землю.
Все они отпустили бороды и волосы, отчего еще больше походили на варваров-предков. Только Конрад продолжал упорно бриться и подравнивать свои черные волосы. Большинство одежды путники потеряли или выбросили во время похода через сырые джунгли, и теперь ступали в одних рубахах и коротких штанах. Такой же наряд был на Алисии, а чернокожий Нханхла и вовсе довольствовался набедренной повязкой. Холодными ночами путники укрывались своими плащами, которые днем несли свернутыми.
Идущие с копьями наперевес (Кенельм нес новый лук) они выглядели точь в точь так, как изображали на древних рисунках васканских варваров.
С потерей обуви было тяжелее всего, только Нханхла обладал привычкой ходить босиком. Потому, когда от сырости и износа сапоги постепенно выходили из строя, их заменяли сандалии, сделанные из подручного материала.
Оружие, самое драгоценное из всего, что при них было, путешественники оберегали словно зеницу ока. Едва ли не каждый день счищали любое пятнышко ржавчины, и тщательно смазывали клинки и наконечники жиром.
Сломанный меч Балиана, скрученный и расплавленный ядом подземного чудовища, Рокко с трудом, но все же сумел перековать в наконечники для копий. Копья были много нужнее для охоты и схваток с хищниками. Но эфес меча Конрад сохранил, и собирался привезти отцу погибшего юноши.
После гибели своего ученика Даннаец стал троекратно мрачнее и угрюмее, чем прежде. Сначала его пробовали утешать, говоря, что он сделал все что в его силах, но Конрад не внимал этим разумным словам. Он мог идти целые дни, ни с кем не перемолвившись ни словом.
- Я дал погибнуть сыну моего господина, и моему ученику. И ты говоришь мне что так и нужно? – взвился он как-то на Рокко. (Рокко, в делах душевных ран разбиравшийся не слишком хорошо, пробовал намекнуть, что для экспедиции такой сильный боец и ответственный вождь много важнее, чем славный, а впрочем, совсем зеленый Балиан.)
Тяжелая и полная опасностей дорога по неведомым землям заставляла всех их держаться вместе, забывая о разногласиях, но атмосферы того чудного товарищества, что сплачивала отряд в Долине Тайн, больше не было. Смерть Балиана и разрушила ее. Теперь никто уже не был уверен в успешном возвращении домой. Вперед их вели упорство и верность изначально определенной цели.
Нханхла как правило убегал на целые мили вперед. В джунглях сын Вагаду был не слишком ловок, но эти степи практически не отличались от саванн его родной страны, в которых он вырос, прежде чем подался на побережье. Он, кажется, наслаждался тем, что здесь он самый ловкий охотник, самый умелый добытчик воды, и вообще чувствует себя как дома.
Бальдур по-прежнему записывал и зарисовывал почти все что казалось ему достойным быть увековеченным на пергаменте. Для этого ему приходилось соскабливать старые записи, которые теперь казались малоинтересными и ненужными… Он один сохранял хорошее расположение духа, но не мог не видеть, что происходит с людьми.
Бальдур знал, что отчаяние убивает не реже, чем голод и болезни, потому стремился поддерживать своих товарищей.
Бертран общался только с Танкредом.
Рокко, человек, казалось бы, черствый, и тот выглядел печальным после гибели своего нанимателя.
После того как Нханхла стал покидать отряд, и пару раз даже не ночевал в лагере (потом он рассказывал, как укрывался от хищников на деревьях), и Рокко почти утратил свою власть над ним, у кулачного бойца стало совсем мало развлечений. Бальдур нынче тоже мало времени обращал на своего «клиент». Единственный человек, близкий Рокко по происхождению и складу ума, Кенельм, и тот редко говорил с ним.
Алисия молчала большую часть времени, как и Конрад, погруженная в невеселые мысли.
Наблюдательный Бальдур однако, ловил взгляды, которые они бросали друг на друга.
Меж тем путь их трудно было назвать сейчас по-настоящему сложным. Они шли по твердой, но на каменистой земле, и в лицо им дул жаркий, но не иссушающий ветер. Степь кишела дичью, животные здесь не боялись человека, и потому путники каждый день объедались мясом, приправляя его какими-то корнеплодами и фруктами, которые приносил Нханхла.
Короли степей, огромные львы с клыками, похожими на абордажные сабли, встречались крайне редко.
Мелкие же хищники же не решались нападать на столь сплоченный и хорошо вооруженный отряд.
После душного кошмара джунглей, где каждое животное или растение норовило вонзить в беззащитную кожу ядовитые шипы или клыки, где одни фрукты были ядовитыми, а другие погружали в дурман, где все время ползло, стелилось, кралось, нечто опасное и невидимое (невидимое ровно до того момента, как не выпрыгивало прямо перед тобой, что бы растерзать и сожрать), это казалось легкой прогулкой. Путешественники были настолько не обременены поклажей, что их крепкие ноги легко проделывали в день до двух десятков миль.
Никто ничем не болел, в полную противоположность джунглям, где то один то другой стучали зубами в лихорадке или мучились болями в животе.
Однажды Рокко как-то совсем помрачнел лицом, стал ступать медленнее, часто кривился от какой скрытой боли и начисто утратил аппетит.
На второй день правую половину лица у него раздуло словно от укуса исполинской пчелы.
Еще два дня от стоически отказывался от всякого лечения, но шел меж тем все медленнее, и выглядел все хуже. Ночами он почти не мог спать, его стоны и ругательства беспокоили остальных.
Тогда наконец, товарищи решили спасти его против собственной воли. На правую руку забывшегося было Рокко навалился здоровяк Кенельм, на левую – Бертран, Нханхла и Танкред уселись на ноги.
Рокко заревел раненным буйволом, и наверное сбросил бы с себя всех четверых, но Конрад схватил своими железными ручищами его голову, и предупредил, что если Рокко будет и дальше брыкаться, то просто свернет ему шею.
После этого зажав голову жалобно воющего силача коленями, барон де Фер извлек из поясного мешочка жуткого вида щипцы, и вырвал один за другим два гнилых зуба, что причиняли кулачному бойцу такие страдания.
Рокко выл от нестерпимой боли, а потом, когда его отпустили, жутко ругался, но операция помогла, и он быстро пошел на поправку.
На вопрос где он так наловчился рвать зубы, и откуда собственно у него потребный для этого инструмент, Конрад поведал, что первый вырванный им зуб был его собственным – тот начал болеть и чуть не уложил его в постель во время альхамбрийской кампании. После этого к барону потянулись другие страждущие зубовной болью, и ремесло он освоил в совершенстве. Щипцы же потому и положил в свой мешок, что предвидел ситуацию, когда они окажутся нужнее и полезнее самого лучшего меча.
Что бы дать Рокко прийти в себя, остальные решили сделать привал.
Во время этого самого двухдневного привала, устроенного на берегу небольшой реки, Бальдур в вечном своем исследовательском зуде отошел слишком далеко от лагеря.
Рассматривая какого-то диковинного небольшого удава, Бальдур так увлекся, что не заметил, как вышел на небольшую полянку.
Приметный (с пятнами на голове) гад прошуршал где-то под ногами, но Бальдуру он был уже не интересен.
Его взору предстала широченная спина Конрада де Фера, вокруг которой обвивались тонкие женские руки. Глаза Алисии были закрыты в экстазе, огромный Конрад вбивал, вминал ее в траву, его тяжелое дыхание и стоны Алисии, полные наслаждения и чего-то еще, звучали во вдруг сгустившейся тишине неожиданно громко. Странно, что он не услышал их раньше.
Бальдуру доводилось подкрадываться и к пугливым оленям, но и тогда он не двигался настолько бесшумно.
Тут Алисия открыла глаза.
Конрад отнес ее крик к удовольствию, и наверное, не слишком ошибся, а Бальдур исчез в лесу.
Всегда легкомысленный в отношениях с женщинами, избалованный их вниманием, уже к двадцати годам ставший отцом двух бастрадов, Бальдур неожиданно для себя самого поймал себя на мысли, что осуждает пару.
«Так-то вы поминаете Балиана» - подумал он, но решил ничего не говорить Конраду.
- Алисия подошла к нему сама.
- - Я знаю, что ты знаешь. – просто сказала она.
- - Теперь я знаю, что ты знаешь, что я знаю. – неловко пошутил Бальдур.
- - Я думаю, ты осуждаешь меня.
- - Странно слышать это от такого как я, но да. Я осуждаю и тебя и Конрада. С другой стороны, Рыцарь Совершенство теперь в моих глазах такой же человек, как все, и это хорошо для меня! А то я начал чувствовать себя ничтожеством!
- - Не стоит смеяться.
- - Может быть, не стоит ложиться с учителем своего жениха чуть только тело последнего остыло?
- - Ты считаешь, что это было случайно? Или ты думал, что у нас с Конрадом была простая куртуазная любовь, которую надо забыть, когда вступаешь в настоящую жизнь? Нет, то что между нами – настоящее, и всегда было таким. Мы любим друг друга давно. Знал бы ты, на какие хитрости нам приходилось идти, что встретиться хоть на час!
- - Это похоже на любовную балладу и это странно. Твой возлюбленный ведь не безвестный оруженосец или певец, а прославленный герой Империи, победитель в битве при Лейсе, барон де Фер, наконец.
- - Отец мечтал породниться с герцогом Балианом. Конрада он считает просто выскочкой, тогда как отец Балиана – пэр Империи.
- - Да, это что-то объясняет. И как ты собиралась объяснить это Балиану?
- - Я запрещала себе даже думать об этом… и мне стыдно признаться, но когда он умер… когда он умер, то я испытала что-то…
- - Облегчение, верно?
- - Да. Мне было безумно жаль его, но и облегчение я тоже испытала. Подумать только, ведь столько сильных и отважных мужчин погибло, что бы выручить меня.
- - Сильные мужчины убивают друг друга и за меньшее. И все же что вы будете делать, когда мы вернемся?
- - А ты веришь в наше возвращение?
- - А что мне еще остается?
- Они помолчали немного.
- - Отпусти его, Алисия. – вдруг сказал Бальдур.
- - Кого? Балиана?
- - Нет. Конрада де Фера. Отпусти его. Конрад из тех людей, кто не могут быть счастливыми. Он любит тебя, он прям, честен, силен, отважен, богат и знатен. Но с ним ты будешь жить как с каменной статуей. А потом ты сама станешь статуей.
- Алисия сразу ничего не ответила. Глаза ее блестели от застывших в них слез.
- - Я никому ничего скажу. – заверил ее Бальдур.
- - Это как раз не имеет значения. – прошептала Алисия.
Меж тем степь, по которой двигался отряд, становилась все суше и суше. Добывать воду становилось труднее, приходилось нети ее собой в баклажках сделанных из тыкв, но это были ненадежные сосуды.
Остановившись неподалеку от узкой, очевидно пересыхающей на засушливый сезон речки, путник набрали глины и слепили несколько чрезвычайно уродливых сосудов, которые тщились называться бутылями.
- Вот гончарным ремеслом я совершенно точно не владею, ругался сквозь зубы Бальдур, у которого вышло нечто не только уродливое, но и непрочное.
Три дня понадобилось что бы получить несколько пригодных бутылей. Наибольшую ловкость проявил Кенельм,в детстве работавший помощником гончара и без его знаний о том, как правильно устроить горн для обжига, не вышло бы ровным счетом ничего.
Получившиеся сосуды тщательно оплели древесной корой. Теперь оставалось только надеяться, что сосуды выдержат походные условия и не раскиснут от воды.
Становилось все суше. Трава под ногами становилась низкой и чахлой, почва трескалась, животные встречались много реже.
- Что-то странно все это. – Кенельм, вообще-то молчаливый и проницательным умом не отличавшийся, первым подал голос.
- Что именно? Что степь превращается в пустыню? – усмехнулся Рокко.
- Мне не кажется, что степь превращается в пустыню. Мне кажется, что земля по которой мы идем, умирает.
- Время засухи. – пожал плечами Конрад.
- Да, но это все равно. Посмотрите, барон на траву.
- Трава в самом деле лежала пожухлая, как в самый разгар сухого сезона.
- Еще вчера мы шли по сочной траве.
- Должно быть влага в почве истощилась. – Бальдур что-то опять писал в своем журнале, для чего ему пришлось соскоблить карикатуру на Рокко. – подземные реки, ручьи, а иногда и целые озера. Здесь ничего этого нет.
- И откуда ты все знаешь? Ты и в земных водах разбираешься?
- Ну, я все же землевладелец. Сам я конечно за плуг никогда не возьмусь, чтобы не позорить фамилию, но хоть какое-то представление о том, чем живут мои подданные я иметь обязан. Мне же с них подати взымать. – рассудительно сказал барон, занося в журнал очередную запись.
- Вопросы эти пусть волнуют тех, кто вздумает заняться здесь земледелием. Даже если впереди пустыня у нас нет иного выбора, чем идти через нее. – подытожил Конрад.
-С этим не поспоришь, барон. Но мне не нравится все это. Просто не нравится.
-Пустыня не нравится никому. – Бальдур оторвался от журнала.
-Мне кажется, что та пустыня, что лежит впереди – не просто пустыня.
На следующий день отряд вышел к большому водоему.
- Что господин землевладелец, внимательный к трудам своих арендаторов, поздравляю вас с ошибкой. – Конрад пошутил едва ли не впервые за все путешествия.
Радостные путешественники спустились по странно мертвой земле (а ведь вокруг водоема должна была зеленеть растительность) к кромке воды, но первый же, зачерпнувший воду, с отвращением плеснул ее обратно.
Вода хотя и не имела сильного неприятного запаха, на вкус была совершенно отвратительна.
- Что здесь такое творится? –Бальдур тоже попробовал пить, но с отвращением выплюнул отдающую какой-то гадостью воду.
- Это ты у нас специалист по рациональным объяснением всего и вся. – хотя слова Конрада можно было истолковать как издевку над товарищем, лицо его было мрачно.
- Мой рациональный ум подсказывает мне, что в этом озере умерло какое-то большое животное. Возможно даже не одно. Например, слон. Или несколько слонов.
- И где разлагающиеся туши? Или где хотя бы запах падали? С этой водой что-то не так, но это не падаль. Если бы в озере лежала падаль, это не мешало бы кустам расти. А здесь… - Конрад носком сандалии сковырнул мертвую землю.
- Да, это в самом деле странно. Вполне может быть, озеро отравляют подземные ключи…
- И где запах серы?
- Я не знаю, что творится. – Честно признал Бальдур. – Мои рациональные объяснения исчерпали себя.
- Но ведь если впереди вся вода такая… такая мертвая, это значит, что нам не преодолеть пустыню! – Алисия посмотрела сначала на Конрада, потом на Бальдура глазами, в которых читалось глубокое отчаяние.
- Да, эта проклятая земля собирается нас убить! Я не дам ей этого сделать!!! – Танкред схватился за рукоять меча.
- Меч не поможет против жажды, разве только броситься на него, когда мучения станут нестерпимыми. Успокойся, Танкред, бесплодный гнев иссушает душу столь же быстро, как пустыня – тело, и потому нужно хранить спокойствие чего бы это ни стоило.
- Проклятая страна!!! Трижды проклятая, что б ей провалиться на дно океана со всеми ее страшными тайнами!
- Не вся здешняя земля несет на себе проклятие. Мы многие дни шли по благословенной земле, где дичь только что не сама прыгала на вертел, воздух был чистым? и не было никакого присутствия Зла. Но проклятые, омраченные земли здесь есть, как есть они и в моем родном Тейчтуме и в ваших васканских ландах, и даже в возлюбленном богами Интиле. – возразил Конрад. – Это семена древнего зла, посеянные в незапамятные времена людьми и нелюдями, поклонявшимися Тьме и Хаосу.
- Освободи меня от богословия, барон де Фер! – Танкред был явно взбешен и напуган тем, что впереди возможно лежал новый омраченный край.
- Это не богословие, рыцарь, это препятствие на пути домой! Прекрати вести себя как испуганный мальчишка. – Чуть повысил голос Конрад. Когда обычно сдержанный барон де Фер выходил из себя от его окриков испуганно приседали закаленные боевые кони, и бледнели прожженные головорезы.
Танкред замолчал.
- Ты хорошо осадил нашего юного друга. Но что мы будем делать дальше?
- Мы наполним наши сосуды водой из ручья, который миновали вчера, и пойдем вперед.
- Вперед? В омрачненную пустыню, где вода умирает?
- Да. Мы пойдем вперед.
- Может быть лучше попробовать обойти эти дурные земли?
- Это может отнять больше времени и сил. К тому же мы не знаем, сколь далеко тянутся омрачненные земли. В прошлый раз путешествие через них отняло у нас три дня.
- На три дня воды должно хватить.
Обратный путь к ручью угнетающе подействовал на путешественников. Нет ничего более тяжелого, чем делать шаг назад во время возвращения домой. Снова заночевав у ручья с пригодной для питья водой, они как бы на день отсрочили свое возвращение домой.
«Как там наши дома» - думал Бальдур, глядя на чахлый костерок из веток кустарника. «Отсюда они кажутся нам райскими полями, но что будет, если, вернувшись, мы увидим пепелища? Ведь это возможно, это более чем возможно.… Вдруг Империя воюет с моим славным Тейчтумом? Или вдруг Лимье вновь поднялось против васканцев? Вдруг домов наших уже нет?»
Это были грустные мысли, непохожие на его обычное состояние души.
Впереди земли, где умерла вода.… Как выживут там они, люди из плоти и крови?
Бальдур уснул, и ему снились кошмары. Проснувшись в холодном поту, он не мог осознать, что так напугало его. Память не запечатлела ужаса, что сковал сердце Бальдура фон Бартока, человека храбрости бесшабашной.
Он с удивлением увидел, что Конрад тоже не спит. Остальные, правда, спали, но сон их явно был неспокоен.
- Что ты видел? – спросил Конрад. – Ты говорил, что у тебя бывает что-то вроде видений, и у меня нет причин тебе не верить. Что ты видел сейчас?
- Это не было одним из моих видений. Дурной сон.
- Не пытайся обмануть себя самого.
- Я, правда, не знаю, что это было. Я знаю только, что ему больно и оно голодно. Очень голодно, Конрад. Все его существо это неутолимый голод…
Утром путники наполнили водой каждую имевшуюся у них посудину, даже котелок, и двинулись в пустыню. Нханхла, что во время перехода через саванны бежал на мили впереди, сейчас занял место в конце отряда, и весь как-то скис, даже стал будто бы ниже ростом.
Вновь они миновали мертвое озеро.
- Как вы думаете, а наша кровь не умрет там, в этих омрачненных землях? – тихо спросила Алисия.
- Возможно, наша с тобой кровь и умрет. А вот кровь Рокко совершенно точно нет. – Хохотнул Бальдур.
- Это отчего еще? – проворчал кулачный боец.
- А оттого что в твоей крови пополам желчи и интилльского огня, а больше и нет ничего. – Бальдур смеялся уже в голос.
Рокко оценив шутку, хмыкнул.

 Отправлено: 11.09.10 12:23. Заголовок: Чем дальше они шли, ..

Чем дальше они шли, тем более безжизненной становилась земля.
- Змей и тех не видно. Не к добру это. – Бормотал Рокко.
- Смотрите! – шедший первым Бертран остановился как вкопанный.
- Что там такое? – Конрад в несколько шагов оказался рядом.
- Не знаю, счесть это дурным или добрым знаком.
На каменистой земле совершенно отчетливо виднелись следы босых человеческих ног. Следы были кровавыми и уходили в сердце пустыни.
- Лично я бы предпочел не встречать никаких людей вплоть до самого Аль-Имада. – сказал Даннаец.
- Бедняга шел на стоптанных ногах. Что так гнало его вперед?
- Мы скоро это узнаем.
- Да, быть может. Странный след.
- А что с ним не так?
- Кажется, он шел вопреки своему желанию.
- Конечно. Скажем, его плененного тащили враги, а он упирался.
- Никаких следов врагов я не вижу. Он шел словно вопреки своей воле. Шаг вперед, и полшага назад.
- Пойдем по следу?
- Да, ведь он ведет нас прямо на Восток. Возможно, беднягу, что оставил эти метки еще можно спасти.
- Клянусь Солнцем, Конрад де Фер, ты единственный человек, услышав от которого такое, я не удивляюсь!
- «Защищай слабых». Ты забыл это, Бальдур?
Отряд двинулся по следам.
Нханхла был прав – путник, оставивший их, явно не хотел идти дальше.
Что же гнало его?
Сами они не ощущали ничего странного.
- Здесь он упал – видите. – Остановился Нханхла. – Видите кровь.
Пятна спекшейся крови были легко различимы.
- И что с ним случилось потом? Он должен был встать и пойти дальше, раз уж здесь нет его тела, ни живого, ни мертвого!
- Вы не видите других следов?
- Других?! – в один голос воскликнули все.
- Его подняли. Подняли и понести.
- Но кто и зачем?
- Скоро мы и это узнаем.
Они решили идти до самого утра, пока есть силы, и отвести на отдых следующий день.
Идти по звездам было легко. Жара спала, и двигался отряд довольно быстро.
- Слышите? – спросил Бальдур.
- О чем вы, барон? Тихо как в катакомбах! – возразил, было Рокко.
- Вот именно. Ночью пустыня оживает! Если это, конечно, обычная пустыня.
- А что необычно в этой пустыне? Камни да песок, как им и положено быть.
- Это мертвая земля. Ты сам говорил, нет даже змей. Такого ведь не бывает!
Окружающие из земли были СТРАННЫМИ. То там, то здесь встречались совершенно голые, белые как мел кости различных животных. Время от времени путешественники натыкались на засохшие деревья. Казалось, еще недавно они шелестели листьями на ветру, а нынче стояли безжизненно. Деревья иногда умирают естественным образом, а иногда пересыхают от недостатка воды, но воды вокруг было немало.
Они миновали два весьма полноводных ручья и несколько небольших озерец.
Во всех них была мертвая вода, что не может напоить даже деревья.
Перед рассветом, когда самые слабые буквально валились с ног, Конрад решил все же сделать привал.
Для привала выбрали сухое, но все еще выглядевшее могучим дерево.
Ужинали в полной тишине. Сказывалась усталость и странное ощущение, которое вселяла пустыня.
Пустыня была БОЛЬНОЙ. Неправильной. Омрачненной.
- Еще не поздно повернуть назад, барон. Поищем другой путь. – Предложил Бертран. Среди недостатков молодого рыцаря (заносчивость, раздражительность и склочничество) трусости не значилось, и странно было слышать это предложение от него.
- Я думаю, таким образом, мы ничего не выиграем. Перед нами лежит омрачненная земля, которая не бывает, похожа на владения васканского рыцаря, нарезанные причудливым образом. У этой пустыни есть черная сердцевина. И, кажется, следуя на восток, мы идем именно туда.
- Не разумнее ли будет обойти эту сердцевину? Пройти краем?
- Так мы затратим больше времени. И воды.
Ночь была тихой. Неестественно тихой. Засыпая, Бальдур думал о судьбе того несчастного, что шел, упираясь, на сбитых в кровь ногах, пока не упал. А потом его УНЕСЛИ.
Барону опять снились кошмары. В этот раз они были более отчетливые. Он так и не понял, кем или чем является подстерегающее их зло, но понял еще кое-что. Оно голодно, почти лишено разума, и оно страдает.
Бальдур проснулся, и проясняющееся сознание выхватило из мира грез лишь одну деталь. Зубы. Огромный рот, в котором виднелись гнилые, сточенные, обломанные зубы.
Бальдур потряс головой, стряхивая с себя кошмар. Утренняя прохлада, что заставляла его во сне плотнее заворачиваться в плащ, уже миновала. Солнце обещало жаркий день. Он поднял глаза и увидел, как Нханхла уходит в пустыню. Шаг чернокожего был нетверд, и, кажется, шел он наугад, не пробуя обходить камни.
Насколько подсказало барону солнце, был разгар утра. Время, когда на часах должен был стоять чернокожий.
«Да он видимо на посту, подлец этакий! А сейчас отправился бродить во сне!» - подумал барон, глядя на лунатическую походку Нханхлы.
Бальдур вскочил, и Конрад мгновенно открыл глаза. Рука Даннайца привычно сжала рукоять меча.
- Тихо. – Прошептал Бальдур. – Не поднимай шум.
- Что происходит?
- Посмотри на нашего горе-проводника!
Конрад взглянул на удаляющуюся спину Нханхлы.
- Неудачное он время выбрал для прогулок.
- Он идет во сне.
- Да, это странно, но не слишком.... Нагони его и осторожно разбуди. Обычно во сне ходят под обеими лунами, но сейчас уже утро!
- Мне сдается, дело не в лунах. Он идет строго на Восток.
Конрад разбудил Бертрана и велел ему нести вахту, а потом они вместе с Бальдуром быстро нагнали лунатика.
Когда Бальдур обогнал Нханхлу на пару шагов и взглянул ему в лицо, то увидел именно то, что ожидал – лицо спящего. Но движения чернокожего были не бессмысленны, он выбрал себе направление и следовал ему.
- Довольно с него. И с нас. – Сказал Конрад, и приобнял Нханхлу за плечи.
- Проснись. – твердо, но не слишком громко сказал Конрад.
Но сон, объявший Нханхлу был крепок. Он не пробудился. Глядя на Конрада невидящими глазами, он старался сделать еще хотя бы шаг вперед. Конрад был много сильнее чернокожего, но и ему пришлось приложить немалые усилия, что бы остановить его. Нханхла продолжал напирать. Даннаец уверенно удерживал.
Потом Конрад обхватил негра поперек туловища, приподнял его, и развернул лицом на Запад. Нханхла несколько мгновений стоял, потом вновь повернулся лицом к Востоку и продолжил свой путь.
Конрад разбудил его парой затрещин, и пришедший в себя негр долго изумленно смотрел на своих спасителей, пытаясь сообразить, что собственно случилось.
- Ты заснул на посту, дурак! – новая оплеуха сбила чернокожего с ног. Конрад бил ладонью, потому не собирался ни убивать, ни калечить Нханхлу, но и такого удара хватило тонкокостному негру, что бы упасть в пыль. Поняв, что Нханхла уже своем уме, Конрад более не собирался его щадить.
- Будь ты моим солдатом, отведал бы плетей! – Конрад на этот раз только замахнулся, но и этого хватило, что бы Нханхла испуганно скорчился.
Даннаец сгреб его за жёсткие волосы, рывком заставил принять вертикальное положение, и тут же ударил кулаком в живот. Нханхла согнулся, с шумом хватая воздух, а потом опять рухнул.
- Не покалечь его!
- Из-за этого лунатика нас могли убить, и я не собираюсь спускать ему с рук такое.
- Простите… - просипел чернокожий, но неумолимый Даннаец опять за волосы поднял его, и наградил еще одним ударом раскрытой ладонью.
- Я тебя прощаю, но вот Рокко еще не знает, что его драгоценная жизнь была под угрозой оттого, что кто-то спал.
- Только не говорите Рокко, господин Конрад! – умоляюще воздел руки Нханхла. – Только не говорите господину Рокко!
Они вернулись в лагерь. Бертран исправно стоял на часах.
- Поймали беглеца. – вздохнул Бальдур, опускаясь на землю у пепелища костра.
- Он что вправду собирался бежать? – изумился Бертран.
- Точно. Настолько хотел бежать, что делал это во сне. – Конрад дал Нханхле еще оплеуху. Услышал столь милый его сердцу звук, Рокко заворочался во сне.
- Теперь я кажется, понимаю, что было с тем несчастным, что оставил кровавый след. Нханхла ведь не бродил во сне. Его вел Зов. И мы все понимаем, что призвала его та же сила, что делает дурными наши сны.
- Но ведь Нханхла говорит, что тот человек делал шаг то вперед, то назад! А сам он ступал только вперед!
- Он спал. Настало бы время проснуться…
- Ты полагаешь, что Зов настолько силен, что заставляет идти против своей воли? Но тогда почему мы не ощущаем его?
- Наверное, сила его все же ограничена. Например, хватает только на одного человека.
День путники провели, спасаясь от жары в тени дерева. Они то забывались тяжелым сном, то вели тихие, неспешные разговоры, а то просто лежали. Конрад приказал как можно больше времени проводить спокойно, дабы сохранять в теле воду.
- Он бы нам еще и по нужде запретил ходить. – ворчал Бальдур, который хотя и устал, все же чувствовал себя настолько изнуренным, что бы лежать пластом день напролет.
Нханхла, желая посмотреть на окрестности, залез на вершину дерева, и вскоре раздался его радостный вопль.
- Что ты там видишь? Людей?
- Зеленый! Он зеленый!
- Кто зеленый, порази тебя чума!?
Нханхла с сияющим от радости лицом спустился, держа в зубах веточку, на которой зеленело несколько листьев. Чахлые и тонкие, они все же были живыми. Бальдур ощутил странную симпатию к могучему дереву, которое продолжало бороться за жизнь в этом краю смерти.
Но это была единственная хорошая весть. Всех, кто спал, мучили кошмары. Бертран тоже едва не пошел во сне, его вовремя разбудил Нханхла.
Тот, что посылало зов, искало легкую жертву. Каждый из путников подвергался воздействию зова, но кто-то чаще, кто-то реже. Конрад оставался к нему совершенно нечувствителен.
«Он наверное и в огне не горит» - с завистью думал Бальдур, глядя на Даннайца. Полная тягот дорога смыла с его товарища последние приметы юности, и теперь Конрад выглядел зрелым мужем, а ведь он на несколько лет моложе… Конрад по-прежнему брился, хотя на это уходили запасы драгоценной воды. Это была такая верность своим привычкам, которую Бальдур и прочие уже не силились понять.
Бальдур усмехнулся, представляя, каким сборищем огородных пугал они выглядят со стороны.
Одежда едва прикрывающая загорелые до бронзового цвета тела. Длинные волосы и бороды, выцвевшие на солнце…
В Интиллполисе нас можно будет за деньги показывать. «Дикие люди с нагорий Черных Земель!!!» Как же далеко он, этот Интиллполис…
Когда на пустыню начала опускаться вечерняя прохлада, отряд двинулся в путь.
Ночной переход не был богат на происшествия. Правда, много чаще стали встречаться кости.
На горизонте уже поднималось солнце, когда они увидели группу тех, кого издали можно было принять за людей…
Завидев группу в дюжину человек, ступавший впереди Нханхла издал вопль, в котором испуга и изумления было поровну. Когда люди эти приблизились своей шаркающей походкой на расстояние в несколько десятков ярдов, стало ясно, что причин для радости нет никакой.
Перед путешественниками предстали чернокожие люди, судя по остаткам одеяний принадлежавшие к самым разным племенам.
Кожа их ссохлась и полопалась, обнажая мертвую плоть, из которой кое-где и вовсе торчали белые кости. Глаза умертвий вытекли, либо ссохлись, и на мир они смотрели черными провалами глазниц. Кожа сползала с черепов, а лишенные губ зубы скрежетали в непрекращающейся судороге. Твари двигались медленно, и движения их были неточны.
При виде этого парада восставших мертвецов холодок ужаса сжал сердце каждого из путешественников. Но все они были отважными людьми, и видели в Черных Землях уже немало ужасов и вещей сверхъестественных. Мечи вылетели из ножен, Рокко сбросил со спины свой щит, Алисия подняла небольшой топорик.
Умертвия приближались. Было видно, что они не пройдут мимо. Они даже зашевелись как будто быстрее, зубы их начали лязгать.
Конрад выступил вперед, занося свой тяжелый меч. Нханхлу как самого трусливого, и Алисию, как самую слабую, оттеснили назад.
Схватка не была долгой. Мертвая сухая плоть, ногти и зубы против полных горячей крови мышц молодых мужчин и васканской стали в руках – не лучшее соотношение сил. Никто не погиб и даже не был ранен, а отряд мертвецов превратился в груду останков. Но каждая часть их продолжала свою сумеречную жизнь, подергиваясь, сокращаясь, шевелясь… Зрелище было отвратительное, и в чем-то еще более ужасное, чем отряд ходячих мертвецов.
- Слишком легко. – фыркнул Бертран.
- Это потому, что их было мало. Если впереди много подобных тварей, нам не поздоровится.
- Проклятая земля! – Танкред опять дал волю эмоциям. Никто, даже Конрад не стали его одергивать.
- Мы в аду. – прошептала Алисия. – Мы не выжили в городе башен! Мы все в преисподней. - И тихо заплакала – впервые за все время похода. Что-то в ней надломилось. Она пережила ужасы, которые могли бы свести с ума любую женщину, но до последнего момента держалась стойко. Она ни разу не пожаловалась, ни разу не проявила слабости. Она тащила их, умирающих от лихорадки, несколько миль по мелкой мутной воде. Пиявки пили ее кровь, ядовитые водоросли жалили ее голые ноги, насекомые осаждали ее тучами. Все это она пережила. А сейчас ее прочности настал предел.
Рыдая, Алисия прижалась к груди Конрада.
- Быть может мы и в аду. Но это не повод сдаваться.
- Еще не поздно повернуть, барон! – в один голос вскричали Танкред, Бертран и Рокко.
- Поздно. Того, кто попробует повернуть назад, я сам убью, и тем избавлю от худшей участи! – рыкнул де Фер.
Настало утро, но путешественники продолжали идти, пока солнце не взошло в зенит.
Теперь они, в самом деле, шли через ад.
Ходячие мертвецы нападали постоянно, поодиночке и группами. От одних остались только скелеты, другие были недавно живыми людьми. С изумлением путники увидели, что не все они чернокожие. Сколь ни изуродовала смерть и жизнь-в-смерти тела, по кускам одежды и доспехов легко можно было узнать имадийцев, жителей Дуата и Дулькуга, иаджуджей и даже белых, вернее всего – выходцев из Ваальстранда.
Одни мертвецы нападали сразу же, другие словно собирались с силами и мыслями, третьи и вовсе были заняты иными делами.
Мертвый чернокожий нес на спине маленького ребенка.
Конрад набросился на него, и отрубил монстру ногу. Когда тот падал, барон подхватил малыша, но тот оказался мертв – мертв обычной, настоящей смертью. Должно быть он не дожил до спасения всего пары часов.
В другом месте четверо умертвий волочили разлагающийся труп крокодила.
На отдых встали на вершине высокой скалы, куда умертвия не могли взобраться по крутым склонам. Тех кто пробовал, Конрад сбрасывал вниз ударами меча.
Сон был прерывист и полон мучительных видений. Бертран начал бредить на неведомом языке, а потом пробовал уйти на восток. Бальдур разбудил его, когда тот уже стоял на краю скалы.
- Он зовет себя Королем Мертвых. – глухим, словно не своим голосом сказал Бертран. – Он так назвал себя, когда пробовал завладеть моим разумом. Не знаю, на каком языке он говорил. Ныне он безумен, и он больше не человек, но это теперь. Когда то он в самом деле был королем этих земель. Это был добрый король, предпочитавший пирушки битве, толстяк и весельчак, каких поискать. Он правил многие годы, беспечно пируя, пока не заболел странной болезнью. Он стал терять вес, таять на глазах, слабеть. Некий колдун подсказал ему средство – мясо особого рода.
- Человеческое. – кивнул Конрад.
- Да, человеческое мясо. И он начал есть людей. Ничего странного по меркам Черных Земель, но голод его рос и рос, и вот уже его воины отправлялись в походы, что бы привести рабов для королевской кухни. Так продолжалось годы и годы. Он ел людей, и перестал быть человеком. Наконец он пожрал колдуна, что посоветовал ему человеческое мясо. С плотью колдуна он обрел и дар, дар поднимать мертвых и повелевать ими.
- Он рассказал тебе это?
- Нет, я просто видел. Он не может говорить, как человек. Нынче в нем нет разума, он просто вечно голодная утроба. Но колдовской дар не покинул его.
Одни мертвецы возвращались на восток, они несли добычу.
Людей, кроме несчастного малыша, больше не попадалось, но трупы различных животных, или еще бьющиеся за жизнь звери встречались часто.
Те мертвые, что шли на запад, нападали первыми, и делали это более яростно.
Путники не выпускали мечей из рук. Сколь ни медленно двигался их враг, имея такое численное преимущество, мертвяки были опасны. Поняв, что бесполезно кромсать мечами мертвую плоть, теперь путешественники старались нанести врагу раны, мешающие двигаться.
Солнце нещадно палило. Вода в сосудах начала подходить к концу. Удалось сделать лишь пару небольших привалов, когда поблизости не было умертвий. Пытаться найти укрытие в скалах значило потом обнаружить вокруг тысячи голодных мертвяков.
Конрад шагал вперед, как заведенный, но теперь уже никто из отряда не выдерживал одного темпа с ним. От усталости то один, то другой норовили уснуть прямо на ходу.
Зов становился все сильнее, и действовал, подавляя волю, даже на бодрствующих.
Танкред вдруг воздел руки к солнцу, и, бросив меч, побежал на Восток. Его с трудом сумели вернуть. Бертран все так же бредил на незнакомом языке. В его речи Бальдуру послышалась какая-то ритмичность… Неужели стихи?
Рокко и Нханхла набросились друг на друга, готовые разорвать глотку врагу. По счастью они не использовали оружие. Их растащили, и держали обоих, пока безумие, насланное Королем Мертвых не отступило.
Алисия после краткого срыва, казалось, полностью вернула контроль над собой. Она единственная, кроме Конрада, не выглядела готовой рухнуть от усталости, а топориком размахивала с яростью фурии.
К несчастью она была чувствительна к Зову и не раз и не два начинала биться в судорогах, извергая слова на неизвестном языке, и бросалась бегом на Восток.
Они шли через ад, и этот ад был из камня и костей. Некоторые кости, по которым они ступали, еще шевелились. Одни были человеческими, другие принадлежали животным, кому же принадлежали третьи и вовсе было невозможно понять.
Умертвия пожирали трупы животных, те, кто не добыл ничего, дрались с более удачливыми собратьями. Слабые глодали сухие белые кости. Сильные рвали своих же собратьев. Но жизнь продолжалась и после этого. Сожранные более удачливыми собратьями продолжали испытывать все тот же мучительный голод и в животе победителя. И останки начинали рвать пожравшего их изнутри…
Один мертвец сожрал собственное тело, и сейчас голова его бессильно лязгала зубами над грудой изжеванной плоти, не в силах утолить вечный, невыносимый голод…
От вида этой и других подобных картин можно было тронуться умом.
Тень!
Они стояли в тени скалы. После раскаленной голой равнины расщелина в скале казалась едва ли не темным прохладным погребом.
Конрад хрипло напевал какой-то мотив.
- Де Фер! Ты обезумел или обстановка пробудила в тебе тягу к прекрасному? – Бальдур, с трудом удерживая колени от предательской дрожи, пробовал шутить, надеясь, что его голос звучит не слишком жалко.
- Это наш семейный гимн. Ты ведь знаешь, что мы де Феры происходим от дракона? Вернее мы выросли из зубов дракона.
- Ты часто упоминал об этом, но саму историю я не знаю.
- Расскажу тебе после.
- Расскажи сейчас. Я не хочу умирать, не узнав этой легенды.
- Я не дам вам умереть! Вперед!
Нханхла несколько раз упал без чувств. До того он пробовал устремиться на Зов.
После того как он не смог встать из очередного обморока Рокко взвалил длинное тонкое тело на плечи. Теперь он не мог сражаться – что бы нанести или отразить удар Рокко нужно было бы сбросить ношу. Бертран и Танкред прикрывали его. Кенельм, вооруженный тяжелым фальчионом защищал Алисию, которая и сама ловко управлялась с топориком.
Конрад шел впереди, пробиваясь сквозь толпу умертвий. Многие даже не пробовали нападать, а потом их ряды начали незаметно таять, дорога стала почти свободной.
Расщелина оказалась воротами в небольшую долину.
Перед путниками лежал город.
Город мертвых.
Сейчас он был почти пуст, лишь немногие мертвяки шевелились среди руин.
Некогда это был красивый город, построенный из белого камня. Это был красивый и удобный для жизни город. Глаз выхватывал очертания разрушенных акведуков и бассейнов.
Нынче в бассейнах корчились обрубки человеческих тел и туш животных. Акведуки были сухи, но бурый налет на белом камне указывал, что некогда по ним струилась кровь.
Дожди не смыли ее, потому что дожди не шли над городом мертвых.
Раздался утробный рев, полный гнева и муки.
- Нас зовут присоединиться к трапезе, вам не кажется? – каменное лицо Конрада прорезала усмешка.
- Иди без нас. – Бальдур, прислонившись к колонне, выцеживал в пересохшее горло последние капли воды.
- Не получится, мой друг. На пир зовут всех.
И в самом деле, мертвецы, пропустившие было путников вперед, снова начали смыкать свои ряды.
- Пойдем, пообедаем с королем этих мест!
Путники приближались полуразрушенному зданию, от которого исходило нестерпимое зловоние.
Крыша дворца рухнула десятилетия назад, и ныне Король Мертвых восседал на троне под открытым небом, палимый солнцем и овеваемый ветрами. Но ветры не могли рассеять запах разложения и смерти.
Король Мертвых высился на троне – бесформенная груда жира, не меньше тысячи фунтов весом.
Когда-то он был человеком черной расы.
Нынче в нем мало было от человека – голова – в два раза больше головы самого крупного из людей, тонула в жировых складках, так что казалось, что шеи у существа нет. На этой голове росли волосы, что спадали до подножия трона толстыми косами, грязные, сальные, в них ползали паразиты и они больше напоминали гнилые веревки. Тело существа столь заросло жиром, что руки тонули в нем почти по локоть. Ноги и вовсе торчали в разные стороны, некогда вывернутые чудовищным весом. Ходить тварь не могла. По ступеням трона был брошен каменный желоб.
Некогда, еще обладая разумом и способностью отдавать сложные приказы своим бессловесным рабам, Король Мертвых велел поставить этот желоб, дабы в него стекали его испражнения. Тогда он должно быть еще мог привставать.
Зал на добрые полсотни ярдов вокруг трона был забросан обглоданными костями. Король Мертвых посылал своих рабов за пищей, и они безропотно шли десятки, а то и то и сотни миль, что бы принести ему кусок мяса. Если же добычи не было, он пожирал одного из своих рабов.
Он был одним сгустком голода, смыслом его жизни, когда он был человеком, была еда, и смыслом его смерти тоже осталось пожирание пищи.
Тут виднелись кости всех существ, населявших саванны Черных Земель. И все они по-прежнему шевелились! Укус Короля Мертвых даровал посмертие, которого не пожелаешь и в страшном проклятии.
Нынче в глазах чудовища было не больше разума, чем в глазах рыбы. Огромный рот раскрылся, обнажая гнилые, но крупные, все еще грозно выглядящие зубы. Те самые зубы, что видел во сне Бальдур.
Уродливо короткие руки зашевелись в воздухе. Непомерной длины ногти, способные раздирать кожу и плоть жертв, мелко подрагивали от предвкушения сытной трапезы.
Зов ударил как никогда сильно.
Бальдур до боли сжал пальцами камень тонкой колонны, что бы не дать себе устремится навстречу этой пасти с гнилыми зубами. Рокко повалился на грязный пол вместе с Нханхлой. Чернокожий судорожно двигал руками и ногами, и Рокко, прижимая его к полу, видимо сам был вне влияния Зова Короля Мертвых.
Бертран упал на колени, продолжая декламировать поэму на забытом языке. Танкред бился в судорогах, словно больной падучей. Кенельм, с лицом белым, как снег, шептал молитвы старым васканским богам. Алисия, стоя на коленях, в кровь царапала лицо и руки, надеясь болью удержать в себе сознание.
А Конрад де Фер, отбросив меч, широким шагом устремился вперед, к твари на троне.
На обычно плотно сжатых губах играла улыбка.
«Ах ты, зуб дракона» - Бальдур испытал такой приступ гнева, что тот очистил его голову от влияния Зова. «Железный Конрад оказался самым слабым из нас!»
Бальдур в два прыжка настиг Конрада, повис у него на плечах, что-то выкрикивая.
Конрад сбросил его, словно надоевшую кошку, а не рослого крепкого мужчину.
«Будь ты проклят де Фер!!!» - провыл Бальдур, пробуя еще раз.
Конрад ударил его в лицо, и мир на миг рассыпался на тысячу кусочков.
Через зеленоватый туман, Бальдур, беспомощно вытянувшийся на полу, видел как Конрад, с прямой спиной, ровными шагами поднимается ступеням трона.
Пасть Короля Мертвых разверзлась, наполняя дворец еще более жутким зловонием. Король издал булькающий звук, должно быть от предвкушения сытной трапезы. Зловонная яма рта была совсем близко. Он мог бы раскусить голову ребенка, или человека хрупкого телосложения.
Король Мертвых протянул свои руки, словно хотел обнять барона.
- Де Фер! – обреченно крикнул Бальдур, и в этот самый миг Конрад выхватил из-за спины тяжелый кинжал, который в другой, не столь мощной руке выглядел бы настоящим мечом.
Оточенное до бритвенной остроты лезвие по рукоять вошло в заросшую жиром грудь.
Короткие ручки сучили в воздухе, но дотянуться до отпрянувшего всего на пару футов назад Конрада были не в силах.
Конрад изловчился, и отсек кисть правой руки, которая полетела в поганый желоб, все еще пытаясь схватить, сжать хоть что-то.
Король Мертвых истошно ревел. Он не был настоящим мертвецом как его рабы, и оттого чувствовал боль. Но не был он и живым, потому не мог умереть от простой раны в грудь, да и тело его было столь грузным, что даже футовое лезвие не достало до сердца.
Конрад отсек вторую кисть.
Теперь чудовище было почти беззащитно. Конрад ухватился за одну из кос твари, и перерезал ей горло.
Рев прекратился, сменившись бульканьем, но Король Мертвых не хотел умирать и теперь.
Конрад вбил свой кинжал под нижнюю челюсть. Клинок пробил небо существа и вошел в мозг, но и этого было мало.
Тварь колыхалась всем исполинским телом, тянулась несуществующими руками, что бы вырвать оружие из своей головы. Толстые обрубки отчаянно молотили Конрада, который весь был покрыт липкой зловонной кровью.
Конрад потерял равновесие, выпустил рукоять кинжала, и чуть не полетел по ступеням вниз.
А потом Король Мертвых начал вставать…
Ноги не держали на себе этот чудовищный вес давным-давно. Во многих местах складки плоти приросли к трону. И все же каким-то невероятным усилием монстр сумел подняться.
Росту в нем оказалось не меньше восьми футов.
Он стоял лишь миг, при попытке сделать первый же шаг колено с хрустом подломилось, и бесформенная туша рухнула в желоб, по которому поползла вниз, с трона, на котором Король Мертвых восседал сотни лет.
Желоб был слишком узок, что бы столь громоздкое тело сползло по нему в яму. Монстр застрял, больше всего напоминая тесто, что вылезло из отведенной ему посудины.
Но и оказавшись вниз головой, тварь, бессильно лежа на животе, пыталась тянуть свои отсутствующие руки к рукояти вбитого ей в челюсть кинжала.
Рокко и Кенельм подбежали, наперевес с тяжелыми фальчионами, и каждому из них понадобилось нанести несколько ударов, что бы перерубить короткую жирную шею.
Кровь хлестала ручьями. Не алая человеческая кровь, а мутная бурая жижа.
Нханхла пробовал поднять голову на копье, но она была слишком тяжелой для этого. Тогда он выкатил ее на свободное место, и наступив на висок, принялся вытаскивать кинжал Конрада из раны. На свою беду он сумел это сделать, и в тот же миг пасть чудовища сомкнулась на его лодыжке, и принялась глодать.
Конрад, орудуя фальчионом, который выхватил из руки замершего Рокко, отрубил нижнюю челюсть, и подсунув кинжал, разжал хватку челюстей. Но голова демона и теперь отказывалась умирать.
Конрад поднял ее за волосы, и бросил в яму с нечистотами, где шевелились какие-то обглоданные останки.
Безголовое тело продолжало трепыхаться.
Нханхла глазами, полными панического страха смотрел на свою кровоточащую ногу.
Конрад подбежал к обезглавленной туше, и принялся кромсать ее фальчионом. Ему удалось пробиться через толщу жира, вскрыть грудную клетку и вырвать исполинское сердце.
Даннаец швырнул свой жуткий трофей на каменный пол с противным чавкающим звуком, и рассек его ударом фальчиона.
Только после этого и брошенная в выгребную яму голова и бесформенная туша, перегородившая желоб, прекратили жить.
Конрад, тяжело дыша, опустил оружие. Из носа у него ручьем текла кровь. Некоторое время он стоял статуей, а потом вдруг ноги перестали держать его, и он рухнул бы в полный рост, но Рокко успел подхватить его.
Во всей долине падали и умирали последней смертью рабы Короля Мертвых.
Алисия дала Конраду воды из своей тыквенной баклажки – единственной сохранившейся во время сражений.
- Пей. – шепнула она.
Крошечный глоток влаги и тот пробудил Конрада к жизни. Но этим глотком он выпил последнюю воду, что была у них.
- А как же ты? – спросил он.
- Я не сражалась как ты…
- Ты ранен, де Фер? – спросил Бальдур. – Или рухнул от усталости?
- А ты был бы рад, если бы я упал от усталости? – Конрад усмехаясь поднялся. – Ты не задумывался, почему прекратился Зов? Когда я начал кромсать его, всю мощь своего распавшегося разума он направил на меня. У меня чуть голова не лопнула. Когда в Ульфбурге Большой Аль огрел меня палицей, и то так больно не было.
- Значит, ты притворился, что поддался Зову? Я-то уже начал дурно о тебе думать… Или ты просто всегда хотел ударить меня?
- Не всегда, но если ты не прекратишь острить, я точно проломлю тебе голову.
- Значит, ты тоже чувствовал Зов?
- Да, все время. Мне кажется, он звал меня чаще, чем вас. Он не прекращался ни на миг с того дня, как мы нашли водоем с мертвой водой. – Бальдур смотрел на Конрада округленными от изумления глазами. - Это сводило с ума… Но сейчас я в порядке.
- Чего не скажешь о нашем чернокожем друге. Плохая рана.
- Да. Но теперь, когда монстр мертв, не думаю, что рана эта опаснее любой другой раны от зубов. Если промыть ее…
- Чем? Ты где-то видишь воду? Мы не сможем проделать такой же путь до границ омрачненной земли. Мы умрем тут от жажды. Еда у нас, в самом деле, есть, но что проку от вяленого мяса, если нет ни глотка воды?
Но не успел Бальдур закончить эту фразу, как громыхнул гром. Солнце заволакивали тучи. Через несколько мгновений сквозь разрушенную крышу хлынул ливень. Вечная сушь, царившая в этом краю была таким же плодом магии, как легионы ходячих мертвецов.
Не сразу, не скоро, но этот край оживет. Зазеленеют травы, побегут ручьи и реки, придут звери и прилетят птицы… на это уйдут годы, но это случится.
Король Мертвых не только пожирал плоть своих жертв, он высасывал жизненные силы из всего живого даже на расстоянии, и обратил цветущую степь в каменистую пустошь…
- Так что, де Фер, ты расскажешь, как ваш род произошел от зубов дракона? – спросил Бальдур.
- Не сегодня, Бальдур.
- Не иначе ты дал обет поведать об этом только на смертном одре… - Бальдур улыбался. – Значит нам не суждено ее услышать!
- Не сегодня. – улыбнулся Конрад, подставляя лицо струям дождя.
Без приключений миновали они долину мертвых, в которую возвращалась с дождем жизнь. На третий день Бальдур убил небольшую антилопу, и стало ясно, что омрачненные земли кончились.
Путешественники приободрились, и имели на то все причины.
Но Нханхла, несмотря на весь уход, умер через неделю от воспалившейся раны.
Перед смертью он умолял Рокко не дать ему превратиться в живого мертвеца и сжечь его тело, как поступали со своими мертвыми жители Вагаду.
Товарищи почтили его предсмертное желание, и сложили для чернокожего погребальный костер, что впору был славному вождю, а не неудачливому проводнику.
- А все же славный был малый, хоть и жулик. Для чернокожего, конечно, славный! – сказал Рокко. В глазах его стояли слезы. – Зря я его так часто колотил.
- Рокко, да ты же плачешь! – изумилась Алисия.
- Дым. – Рокко потер глаза своим уродливым кулаком. – Дым в глаза, леди.
- Конечно, дым.
Вот еще один из них никогда не увидит дома…
- Прощай, друг. – Конрад смотрел на огонь, пожирающий тело Нханхлы.
- Ты называешь его другом? Он служил нам!
- Когда ты в последний раз платил ему жалование? После всего, что мы прошли вместе, мы стали друг другу не просто друзьями, мы теперь словно семья. Помнишь Долину Тайн, как ты ее называл? Там мы были едины, мы были дружны, и не было преград, которые мы не преодолели бы. Но после смерти Балиана мы забыли об этом. И мы стали уязвимы. Я не люблю патетических речей, но сейчас я предлагаю нам всем поклясться до самого конца пути хранить верность нашему товариществу. Мы не бросим ни одного человека, и если будем погибать, то погибнем все. Я, Конрад де Фер клянусь в этом на Солнце.
Клятву повторил каждый. Даже ироничный Бальдур фон Барток не нашел никаких шуток на эту тему.
«Есть вещи, над которыми не стоит смеяться» - подумал он, когда губы его повторили слова обета.

 Отправлено: 16.09.10 16:28. Заголовок: Че-то перестали мы к..

Че-то перестали мы комментить друг друга, постим как будто сами для себя...Вот форум и чахнет...
Что можно казать по сему проивзедению...
Ну во-первых, что "квазиафриканская" тема себя оправдала- а значит "багряная река" все-таки будет продолжена....Потому что на этом сюжете можно столько всякой красоты налепить, что еще не на пяток рассказов хватит...
Ну а во-вторых сам рассказ крепкий...на совесть сделан, чтобы не грили злопыхатели ...Смешать Берроуза с Кингом- это сильно, мрачно и брутально...
Может и есть какие недочеты, но я ничего такого ужасного не заметил...

 Отправлено: 16.09.10 16:37. Заголовок: недочеты может и ест..

недочеты может и есть, ибо по моей традиции "обдумывалось долго а писалось впопыхах".
то есть когда мы все это в сюжет "Реки" будем сводить, то доработки понадобятся по любому.

 Отправлено: 16.09.10 17:13. Заголовок: Михаэль фон Барток п..

Михаэль фон Барток пишет:

цитата:

то есть когда мы все это в сюжет "Реки" будем сводить, то доработки понадобятся по любому.

мы же договорились вроде- Река рекою, все что после- это уже отдельные произведения...

 Отправлено: 16.09.10 17:22. Заголовок: то есть возвращение ..

то есть возвращение домой уже не "сшивать" ты так это думаешь?

 Отправлено: 16.09.10 17:34. Заголовок: с рекою- не надо...о..

с рекою- не надо...один большой весщь)) и там уже несколько маленьких на твое усмотрение...пока все эта компания не выберется наружу.))

 Отправлено: 16.09.10 18:06. Заголовок: ну такой вариант тож..

ну такой вариант тоже вполне работоспособен, тем более что дни пути без приключений ничего интересного содержать не могут.
шли-шли-шли, остановились поели-попили, спали по очереди неся вахту, проснулись пошли дальше.
не пейзажи же описывать...

 Отправлено: 16.09.10 18:09. Заголовок: Михаэль фон Барток п..

Михаэль фон Барток пишет:

цитата:

не пейзажи же описывать...

А ты привлеки нашего друга Пелиаса) уж он-то тут развернется)

 Отправлено: 16.09.10 18:10. Заголовок: Зогар Саг пишет: А ..

Зогар Саг пишет:

цитата:

А ты привлеки нашего друга Пелиаса) уж он-то тут развернется)

да он как-то выпал, так сказать провалился в реальность