Форум

Белый демон моря или "Врата ада - в Пучине"

Эта статья - некое обобщенное изложение некоторых моих мыслей о США - вернее о том, что можно назвать метафизической, сакральной основой этого государства. На какую-то особую глубину я не претендую, откровением сие не является, слишком серьезно к этому прошу не относится. Просто кое-какие идеи на эту тему долгое время роились в моей голове и вот, наконец, я решил их слить воедино.
Порой довольно-таки любопытные мысли можно почерпнуть и во вражеском стане - пусть даже и если оппоненты твои принадлежат к столь своеобразной публике, как "евразийцы". Дугин сотоварищи иногда прозревают весьма любопытные вещи, сути которых они, возможно и сами не до конце понимают, зашоренные собственным шизопатриотизмом и радикальным антизападничеством.
В свое время я наткнулся на сайте "Евразии" на занятную статью Валентина Чередникова, с характерным для евразийцев названием "Симпатия к Левиафану", о том, что является "архаичным" и "традиционным" в США, какие тайные смыслы и мифы образуют скрытую суть этого государства. Мне эта статья показалась любопытной, тем более, что многое из того, что было в ней сказано, оказалось созвучно моим собственным представлениям о "духе" великой заокеанской державы. Для того, чтобы увидеть здравое зерно в подобных текстах нужно всего лишь кое-где заменить "плюс" на "минус", ну и убрать всякого рода патриотическую риторику заменив ее дополнительной фактурой.
"В США - стране модерна, нормы, цивилизации, прагматизма, рассудочности, частных интересов, логем, бесконечной череды ограничивающих одна другую свобод, казалось бы, не должно было остаться места для мифов и хаоса, духовной иерархии и анархического своеволия. Однако, извне мы со смутным постоянством улавливаем в ней что-то не вполне чуждое, - не только мертвенную социальную мифологию, служащую целям правителей явных и тайных, но и отдельное от неё огромное живое существо, змееподобную химеру, дыхание которой достигает нас через Атлантику, - Левиафана, родственного хтонической богине русского пространства... В Левиафане заключена не только вся магия Америки, но и вся её смерть. Спустя века после Еноха Омраченного американский романтик Герман Мелвилл оставил пророчество столь же насыщенное и ошеломляющее, как и его предшественник, взятый в рай во плоти. Он создал образы Америки-корабля и её кораблекрушения вследствие столкновения с собственным сокровенным смыслом - Моби Диком, или Левиафаном. Афроамериканский философ Корнел Уэст, инициировавший, в свою очередь, "матрицу" как парадигмальный миф, отметил одну очень тонкую черту в романе о Белом Ките: Измаил, единственный уцелевший в данной религиозно-геополитической катастрофе, остаётся в живых, держась за гроб, и "видит в этом гробе спасение". Иными словами, фатальное смертоносное буйство Левиафана акцентирует для избранного судьбой человека сотериологический смысл того, что уходит в землю. Какова парадигмальная среда обитания Морского Змея? То, что приводит нас в замешательство относительно этого чудовища, действительно находится в самой природе его тёмной космической игры. Может ли этот титанический гибрид, воображаем ли мы его себе как Белого Кита, или же как выходящего из моря Зверя с семью головами и десятью рогами, существовать в здравомыслящей парадигме модерна? Вероятность этого практически равна нулю. Для постмодерна он слишком доисторический, слишком метафизический, а премодерна в США вообще не было и не могло быть. Остаётся только один ответ: Левиафан жизнеспособен исключительно в той болезненной парадигмальной аномалии, которую Александр Дугин определил как "археомодерн". Но необходимо отметить, что в случае США это не аутентичный археомодерн как внешнее навязывание либерально-рационалистической логики автохтонной архаике, ставшее уже странной нормой для подавляющей части земного шара. Американский археомодерн - это двойная аномалия, поскольку здесь на вполне сложившийся модерн радикальным образом накладывается элемент архаики."
Главная идея всей этой довольно мудреной статьи - в США нету ничего своего, подлинно народного, традиционного и архаичного, нет "души народа". "США - страна антиподов, перевёрнутый мир. Их бессознательное прагматично и рассудочно.... В Европе существует жёсткая естественная дифференциация между массовым сознанием и коллективным бессознательным. В Америке коллективное бессознательное содержательно ничем не отличается от массового сознания европейского типа (в общем-то, стандартные психоаналитические процедуры выявляют это ежечасно), а архетипы и архаические фрагменты вытеснены в сознание отдельных личностей. На коллективном трансиндивидуальном уровне у американцев, без сомнения, преобладает модерн, а архаика парадоксальным образом проступает благодаря отдельным личностям, предки которых, должно быть, сумели не растерять во время пересечения Атлантики те самые зёрна архэ, которые выявили в светском европейском обществе Элиаде и Юнг". "Отдельные личности", ковавшие, по мнению евразийского публициста, "американский миф", это великие американские писатели - и уже упоминавшийся тут Герман Мелвилл и Эдгар По и многие другие. Чередников пишет: "Этих пророков культуры Соединённых Штатов можно выделить в отдельную категорию "американских космистов", которая, выступая за границы собственно романтизма, позволяет заключить перечень великих визионеров именем Говарда Филипса Лавкрафта, запечатлевшего ноуменальную океаническую тень Америки в образе Дагона." В другом месте он пишет, что: "Эти авторы были одержимы преследованием архэ как Эроса Невозможного. Они уподобились Ахаву, стремящемуся отмстить Белому Киту не столько за его неотвратимость, сколько за его ускользание...Через погоню за невозможным, они наложили образ архаического Левиафана-Моби Дика на страну, в которой изначально сложившимся и действительным был только модерн. Это явилось началом подлинной культуры и мифологии США."
Образ морского чудовища, титанического воплощения коварного и непредсказуемого Океана имеет слишком глубокие корни в американской культуре, чтобы счесть его лишь литературным образом, игрой разума отдельных экстравагантных личностей. Моби Дик - лишь первый в череде демонически-зловещих литературных образов - воплощений морской стихии. Другими такими образами, стали лавкрафтовские Дагон и Ктулху, причем последний объединил в себе черты сразу двух великих чудовищ моря - Великого Кракена и Морского Змея. Вульгаризированным подобием Моби Дика стала белая акула из "Челюстей"- фильма и книги - еще один монстр Океана, вошедший в плоть и кровь американской массовой культуры. Не потому ли, что этот образ является еще одной ипостасью подлинного духа англосаксов, создавших великие державы чье могущество лежало и лежит на морях. Белая акула, стремительная, смертоносная, неотвратимая как смерть, как сама судьба. На мой взгляд, этот образ и впрямь может стать подлинным символом англосаксонского морского могущества. Безжалостный белый хищник, скользящий в океане, терзаемый вечным голодом, заставляющим его атаковать все новые жертвы. Невольно приходят на ум строки из Джека Лондона
"Англосакс - это пират, захватчик земель и морской разбойник. Под тонким покровом культуры он все тот же, каким был во времена Моргана и Дрейка, Уильяма и Альфреда. В его жилах кровь и традиции Хенгиста и Хорса. В битве он объект кровавых вожделений древнескандинавских викингов. Грабеж и добыча манят его неудержимо. У англосакса верное оружие и твердая рука, и он первобытно жесток, все это у него не отнимешь. У него беспокойная, неуемная кровь, она не дает ему отдыха и гонит на поиски приключений через моря и на земли, затерянные в морях."
Однако мы отвлеклись от статьи о Левиафане. Как и любой сторонник евразийства, Валентин Чередников будет выставлять США в как можно более неприглядном виде- с точки зрения последователей Дугина, разумеется. Отказывая американскому народу в целом праве на собственное "архэ", он, как несложно догадаться, имеет в виду только белых американцев, "васпов", привезших в Новый Свет "вычищенную и прощённую фаустовскую культуру Запада, полностью поглощённую университетским знанием жизни". Этим бездуховным негодяям противостоят представители народов и рас, "не пожелавших преодолеть или забыть архэ, но напротив, совершающих его действенное вспоминание...Выразителями данной формы археомодерна в США являются индейцы и чёрные". В другом месте он говорит о том, что: "контрабанда архаического осуществилась через завезённых на континент чёрных рабов.".
И так вырисовывается довольно невеселая картина полностью выхолощенного, лишенного "стержня" общества, где мифы и архаику хранят только отдельные романтики, да представители угнетенных рас, которым собственное "архэ" помогает бороться против тех самых угнетателей. Просто-напросто потому, что своему "архаичному" у белых американцев якобы неоткуда взяться. Стандартная фофудьеносно-совдеповская риторика помноженная на "антиколониальную" пропаганаду.
Однако более пристальное знакомство с "сокровенным смыслом Америки", с ее великой "океанической тенью" позволяет выловить там древние и глубинные пласты, более пугающие, чем самые причудливые мифы черно- и краснокожих дикарей. Не с Мелвилла, не с По и не с Лавкрафта ведет свое начало "архаическое" в культуре США- эти писатели лишь прозорливо угадали основные черты тех загадочных и ужасающих сил, что стояли у истоков американской государственности - да и не только ее если уж на то пошло. Постараемся же понять - что это за силы и где их истоки.
Для этого еще раз обратимся к образам, порожденным фантазией упомянутых американских писателей. Сразу бросается в глаза, что помимо образа моря их объединяет и еще один признак - мертвенная, пугающая белизна. Самые очевидные параллели это конечно белый кашалот из "Моби Дика" и белая акула из "Челюстей". По сути, второе произведение можно считать дублем первого: и там и там устрашающее морское чудовище, настойчивое, доходящее до мании, желание его уничтожить, долгая погоня и гибель судна с одним единственным спасшимся. Но главная параллель все-таки белизна чудовища. Мелвилл пишет об этом так: "Несмотря на все совокупные ассоциации со всем, что есть хорошего возвышенного и благородного, в самой идее белизны таится нечто более неуловимое, но более жуткое, чем зловещем красном цвете крови....белизна лишенная привычных ассоциаций и соотнесенная с предметом еще более ужасным. Усугубляет до крайней степени его жуткие качества. Взгляните на белого полярного медведя или на белую тропическую акулу; что иное, если не ровный, белоснежный цвет делает их столь непередаваемо страшными? Мертвенная белизна придает торжествующе-плотоядному облику этих тварей ту омерзительную вкрадчивость, которая вызвает еще больше отвращения, чем ужаса. Вот почему даже свирепозубый тигр в своем геральдическом облачении не может так пошатнуть человеческую храбрость, как медведь или акула в белоснежных покровах. Или вот альбатрос- откуда берутся все тучи душевного недуомения и бледного ужаса среди которых парит этот белый призрак в представлении каждого. Не Кольридж первым сотворил эти чары, это сделал Божий великий и нельстивый поэт-лауреат по имени Природа".
Но пугающие образы, связанные с морем и в то же время белизной есть и у других авторов:
"Тьма сгустилась настолько, что мы различаем друг друга только благодаря отражаемому водой свечению белой пелены, вздымающейся перед нами. Оттуда несутся огромные, мертвенно-белые птицы и с неизбежным как рок криком "текели-ли!" исчезают вдали...Мы мчимся прямо в обволакивающую мир белизну , перед нами разверзается бездна, будто приглашая нас в свои объятья. И в этот момент нам преграждает путь поднявшаяся из моря высокая, гораздо выше любого обитателя нашей планеты, человеческая фигура в саване....И ее кожа белее белого"
Это последние строки из повести По "Путешествия Артура Гордона Пима" где путешественники прибывают сначала на странный южный полюс, где живут людоеды и огромные каменные лощины имеют вид гигантских египетских иероглифов, с помощью которых можно прочитать ужасную и самую важную тайну Земли. А потом они попадают в еще более странные места, где таинственный туманный поток течет с немыслимых высот и впадает в горячее белое море.
Говард Филипс Лавкрафт, выводя образы устрашающих морских божеств ( кстати у Мелвилла Моби Дик называется "божественным" и "могучим богом") - Ктулху и Дагона, не связывает их с белым цветом. В то же время аллюзий связанных с морем и белизной, тайной и гибелью у него предостаточно. Достаточно вспомнить только рассказ "Белый корабль", где хоть и в иной форме, но все-таки фигурирует все та же погоня- на этот раз за ускользающей таинственной страной, поиски которого приводят к гибели корабля в исполинском водопаде в который устремляются все земные моря ( вспомним белую пучину у По). Есть у Лавкрафта и иные ассоциации: в "Зове Ктулху" упоминается исполинский белый "полип" со светящимися глазами, обитающий в озере, затерянных в луизианских лесах и болотах, в которых проводят свои оргии поклонники Ктулху. Кстати и в "Моби Дике" фигурирует белый спрут: "Огромная мясистая масса футов по семьсот в ширину и длину, вся какого-то переливчатого желтовато-белого цвета, и от центра ее во все стороны отходило бесчисленное множество длинных рук, крутящихся и извивающихся, как целый клубок анаконд, и готовых, казалось, схватить без разбору все, что бы ни очутилось поблизости... это покачивалась на волнах нездешним, бесформенным видением сама бессмысленная жизнь."
Глубоководные прислужники Ктулху и Дагона описываются, как "серовато-зеленые, но с белыми животами"- кстати, и белая акула получила свое название исключительно из-за белизны своего брюха. Белый цвет, как атрибут чего-то зловещего, встречается у Лаврафта и отдельно от морской темы ( также как и морские божества отдельно от белого). Вопреки иным рассуждениям о том, что в "мифах Ктулху" нужно видеть своего рода символы идеологию "цветных рас", мы видим, что иные из зловещих героев Лавкрафта, колдуны и безумные ученые описываются как вполне себе блондины - Герберт Уэст и Джозеф Карвен тому пример. Йог-Сотот, Ключник Миров, один из самых могущественных божеств лавкрафтовского пантеона, зачинает двух своих детей от альбиноски - причем фамильные черты наследует более нечеловечный из его отпрысков:
" О мой бог, эта половина лица- эта половина лица на самом верху...это лицо с красными глазами и белесыми курчавыми волосами, и без подбородка, как Уотли....Это был осьминог, головоногое, паук- или все это вместе, но у них было почти человеческое лицо, там вверху и у него было почти человеческое лицо и это лицо было лицом Колдуна Уотли, только размерами оно было в целые ярды, целые ярды".
Интересно, что здесь могучий бог, по сути - один из принципов мироздания, действует одновременно и как банальный средневековый инкуб, демон-любовник. В совокуплении с ними и рождении потомства, обвинялись многие ведьмы на средневековых процессах. И именно эти суеверные представления, восходящие к седой языческой древности жили в сердцах первых колонистов, привезшие из Европы свои самые потаенные страхи, получившие новую жизнь в Новом Свете.
Говард Филипс Лавкрафт в своем рассказе "Картинка в старой книге" очень чутко уловил глубинные свойства души этих людей:
"Фанатичные приверженцы верований, сделавших их изгоями среди себе подобных, чьи предки в поисках свободы селились на безлюдье. Здесь они процветали вне тех ограничений, что сковывали их сограждан, но сами при этом оказывались в постыдном рабстве у мрачных порождений собственной фантазии. В отрыве от цивилизации и просвещения все душевные силы этих пуритан устремлялись в совершенно неизведанные русла, а болезненная склонность к самоограничению и жестокая борьба за выживание среди окружавшей их дикой природы развили в них самые мрачные и загадочные черты характера, ведущие свое происхождение из доисторических глубин холодной северной родины их предков. Практичные по натуре и строгие по воззрениям, они не умели красиво грешить, а когда грешили - ибо человеку свойственно ошибаться - то более всего на свете заботились о том, чтобы тайное не сделалось явным, и потому постепенно теряли всякое чувство меры в том, что им приходилось скрывать".
"Доисторических глубин холодной северной родины"! Запомним эти слова - именно в них кроется разгадка потаенного духа США. Как бы не изощрялись евразийцы, православные патриоты и прочие антизападники представить Америку "страной без корней", ее белое население - "народом без прошлого, а значит и без будущего" - факты свидетельствуют об обратном. Когда ученые из Лютеранской теологической южной семинарии проводили исследования в Южной Каролине, один из них повстречал женщину, применявшую заклинание, призывавшее бога Тора - есть ли более выразительный пример того насколько древние верования сохранялись здесь. В США неоднократно обращались к англосаксонскому прошлому. Даже когда обсуждался проект гербовой печати, Томас Джефферсон предложил изобразить на ее обратной стороне: "Хенгиста и Хорсу, саксонских вождей, чьи политические принципы и формы государства мы приняли".
Именно оттуда, из языческого прошлого жестоких пиратов-саксов восстает, словно Белый Кит из Океана, ужасающее божество- подлинный покровитель Америки. Белый цвет, чудовищность облика, связь с миром смерти и одновременно морем - аналогий в фольклоре Британских островов более чем достаточно. Прежде всего- это белый дракон, символ саксов, сразу отсылающий ко всему множеству змеев, драконов и им подобных чудовищ в германо-скандинавской мифологии. Многие из них обладают исполинскими размерами и обитают в морях, другие обитают на суше и, зачастую, проявляют нездоровый интерес к людям- мужчинам или женщинам. Подобные предания отразил в частности автор "Дракулы" Брем Стокер в своем романе "Логово белого червя". Сюжет его незамысловат: в самом сердце Англии оживают древние легенды о страшном чудовище - кровожадном белом драконе. Люди подозревают, что за истекшие тысячелетия дракон научился мимикрировать и вполне способен прикинуться очаровательной дамой в белом- владелицей одного из поместий. Художественная ценность сего произведения оставляет желать лучшего - Лавкрафт к примеру пишет о том, что здесь: "инфантильный сюжет почти губит великолепный замысел". Однако "Логово" буквально перенасыщено древними образами и символами, вплоть до места повествования - территория бывшего королевства Мерсия, чуть ли не последнего государства англосаксов отстаивавшего языческую веру. Но и сами англосаксы впитали наследие, всех их многочисленных предшественников на - от бриттов и римлян до безымянных почитателей исполинских мегалитов Британских островов. Белая женщина, Белая Дама, Белая Богиня - один из древнейших мифов изначальной Европы, образ связанный одновременно и со смертью и с морем. Так как, например Дахут Белая - злая принцесса из Иса, города жившего дарами Океана и погибшего в водах морских. И хотя сам город по легенде располагался во Франции - тем не менее, происхождение его связывают именно с Британией. Именно оттуда прибыл отец Дахут король Градлон и его жена-колдунья, королева Севера Малгвен. Вместе они прибыли во Францию на морском коне Морвархе, чтобы основать город Ис. Древние мифы и легенды причудливо дробятся и перетекают друг в друга, вновь и вновь перетасовывая части головоломки в самых причудливых комбинациях. Белый призрак Океана, воплощение смерти и ужаса приобретает разные формы и образ Белой Дамы, соединяется в неразрывном единстве с образом Ночной Кобылы. О ней пишет Роберт Грейвс в своем труде с характерным названием "Белая Богиня": "Ночная Кобыла - одна из самых жестоких ипостасей Белой Богини. Ее гнезда, если набрести на них в снах, находятся на скалах или на ветвях высоких и дуплистых тисов и сделаны из тщательно подобранных веток, выложены белой шерстью лошадей и перьями пророческих птиц, а внутри набросаны челюсти и внутренности поэтов. Пророк Иов сказал о ней: "Живет она на горе. И дети ее пьют кровь"". Белая лошадь, изображалась на знаменах саксов, и белая же лошадь извечно была и символом моря. Белых коней приносили в жертву Посейдону, прибрежные жители, например, в Бретани, сравнивали море с необузданным конем, взбесившейся кобылицей, вырвавшейся на свободу лошадью. А гигантское изображение белой лошади в английском Уиффингтоне, недаром принимали за рисунок дракона святого Георгия.
Указанный символизм - белого, смерти, моря, конечно был воспринят и средневековьем - всем известен белый саван смерти и призраков - и мы вспоминаем фигуру в саване посреди моря у По и Белый Корабль Лавкрафта ( здесь мы видим намек на символизм корабля, как средства переправы через водное пространство отделяющее мир живых от мира мертвых). Всадник Апокалипсиса скачет на бледном коне - но это не единственный библейский образ, который вобрал в себя Белый Бог Моря. И не случайно преследующий Белого Кита капитан Ахав закалив свой гарпун на Моби Дика в крови трех гарпунеров- дикарей и язычников - говорит: "Ego non baptize te nomini Patris, sed in nomine diaboli" - "Я крещу тебя не во имя господа, но во имя Дьявола". И недаром говорит старый безумный Зэдок Ален из рассказа Лавкрафта "Тень над Иннсмутом": "Врата Ада- в морской пучине"
Предоставим вновь слово Валентину Чередникову: "Главный миф американского археомодерна в лишённом дистанций, сузившемся и измельчавшем постсовременном мире чувствует тесноту. Огромный Зверь, не сдерживаемый уже различиями и расстояниями, выходит в реальность из осушаемого нами океана невозможного. ... С отчётливым постоянством мы улавливаем в этом апокалиптическом пейзаже что-то не вполне чуждое, - не только мертвенную цивилизационную логику, служащую цели окончательной и неминуемой, но и связанное с ней огромное живое существо, змееподобную химеру, дыхание которой достигает нас через Атлантику, - Левиафана, обитающего в мистическом ноктюрне планетарного пространства."
Как и положено евразийцу Чередников истолковывает образ Белого Левиафана в рамках христианской эсхатологии. Но очевидно, что христианская трактовка образа- всего лишь одна из множества, причем заведомо куцая и ограниченная. США ( а шире - весь англосаксонский мир) все еще продолжает этот бег за своим ускользающим сокровенным смыслом, за белым призраком Океана. И когда он настигнет его - очень может быть, что тогда и настанет столь чаемый нашими "имперцами" и "патриотами" крах Америки - как и современной либерально-политкорректной, так и старой консервативно-пуританской, как "общества потребления", да и вообще всего, что мы привыкли - справедливо или нет - ассоциировать с этой страной. Но "спасательным плотом" вновь станет гроб - как символ той ужасающе-смертоносной силы, что предстает в различных обличьях и является подлинным божеством англосаксонской цивилизации. Сейчас практически невозможно угадать какие формы это примет это возрождение - ясно, что очищенный от чужеродных примесей и наслоений, дух восстанет, по выражению Чаредникова, в своей "очистительной, но от того не менее жуткой белизне". И тогда весь мир забьется в окровавленных челюстях Белого Дракона, задохнется в щупальцах Белого Спрута, чтобы потом покорно пасть в притягательно-манящие в своей ужасающей неотвратимости объятья Белой Богини.